В дальнейшем я буду маму называть Надей, Надеждой.

Она говорила, что она была любимицей отца. Поэтому он забрал её в новую семью. Но я считаю, что у него были другие планы на неё. Просто он хотел сделать из неё няньку для своего сына Вальки. Так его называла Надя, а Валентин он или Валерий – истории неизвестно. Понятно, что Наде это не понравилось, и она от него сбежала. Дальше этого эпизода её отец не упоминается.

У Нади с детства был сильный независимый характер. В отличие от сестры Веры. Та была тихой покладистой девочкой.

Жили они бедно. На работу Прасковье устроиться было трудно. Она часто болела, были проблемы с сердцем. К тому же, она была неграмотной. В какой-то момент они переехали в Копейск. Как и почему – не знаю.

Однажды пыталась девочек устроить в детский дом, боялась, что не сможет их прокормить. Но Наде там тоже не понравилось. Она ушла и сестру с собой увела.

За работу Прасковья бралась за любую, куда возьмут. Кочегаром, уборщицей, няней…. Как-то работала в свинарнике. Там сдох поросёнок, его выкинули, она подобрала и принесла домой. Это был праздник. Хорошо было летом, когда её взяли в летний загородный детский сад посудомойкой в столовую. Лес, природа, можно было с собой взять девочек. Еда была, в столовой оставалась.

Надежда не любила признаваться в своих ошибках и неудачах. Из любого положения выкручивалась и привирала, сочиняла к разным ситуациям красивые истории. Когда пошла в школу – всегда поднимала руку, когда не знала урок. Заметила, что чаще спрашивают тех, кто прячется.

Василий в 14 лет (тогда Наде было 4 года) пошёл работать на железную дорогу. Тогда стало жить полегче. Иногда даже мясо появлялось в супе. Кузьма всю жизнь вспоминал, что Надя однажды вытащила мясо из супа и одна съела. Подозреваю, что кусок мяса был маленький.

Кузьма был затейником. Он дрессировал мышей, которых, видимо, хватало в доме. Строил им домики под потолком в разных углах комнаты, натягивал между домиками верёвки, и они перебегали по этим верёвкам из одного домика в другой.

Кузьма чаще всего жил у бабушки с дедушкой, родителей отца. Там, похоже, и школу закончил. Единственный из семьи получил полное среднее образование. Он стал лётчиком, офицером, а туда брали только после 10 классов.

Надя всегда общалась с мальчишками. С ними бегала купаться на карьер. У неё была большая собака. Не домашняя, жила во дворе или в подъезде, но её слушалась и сопровождала везде. Однажды они возвращались с карьера, и началась страшная гроза с ураганом. Надю подхватило и унесло по воздуху, прибило к крыльцу какого-то дома. С тех пор всю жизнь мама жутко боялась грозы, готова была под кровать залезть.

Однажды мальчишки вздумали делать татуировки. Надя, конечно, тоже подошла. Мальчишки не хотели её брать в компанию на этот раз, но Надя настояла. Не было времени придумывать, что бы выколоть на руке, решила взять инициалы своей учительницы Веры Петровны. С тех пор у неё были на руке две кривоватые буквы с точками «В.П.». Уже в Москве, в 50х, она вывела эту татуировку. Но тогда способы выведения были варварские и неэффективные. Было очень больно, а на всю жизнь вместо синих букв на руке остались белые шрамы, в которых ясно читалось: «В.П.».

Моя бабушка по маминой линии из семьи Яицких (Уральских) казаков. Они жили в Чебаркульской крепости. Как я поняла – это скопление казацких деревень, а не какая-то реальная крепость. Их деревня – Барсуки.

Отец её – Илья Степанович Туринцев был управляющим имением какого-то помещика (и такие жили где-то поблизости?), как сказал мой троюродный брат Валера, который тоже живет в тех местах и знает многих наших родственников «с этого куста». Короче, «справный был казак». У него было 2 дочери (Прасковья и Александра) и 4 сына (Пётр, Алексей, Егор и Михаил). Прасковья, моя бабушка, была старшей, а Михаил, дед Валеры – младшим.

Бабушка родилась больной, недоношенной. Не думали, что она выживет. Её заворачивали в пласт теста и «выпаривали» в печи. Такой был народный способ выхаживания недоношенных детей.

В школу её не отдали. Она нянчилась с младшими детьми. Остальные, похоже, получили какое-то образование, а она осталась на всю жизнь неграмотной. Про Петра она рассказывала, что в школе учитель ударил его линейкой в висок. Он неколько дней проболел и умер. Я получила эту информацию в юном возрасте и сделала для себя 2 вывода: в церковно-приходских школах учителя били детей и удар в висок опасен для жизни.

В неполные 17 лет её отдали замуж за Ивана Павловича Харькова и в 1914 году она родила старшего сына Василия. Предполагаю, что Иван воевал и в Первую мировую, и в Гражданскую. Умер (или погиб) как будто бы в 1920. Но, по рассказам бабули, он её не любил и жить с ней не хотел (в 1917 году у них родился ещё один сын – Кузьма). Родители мужа собрали ей приданное и снова отдали замуж. На этот раз – за кузнеца Егора Якунина. В деревню Палкино. У них родились 2 девочки: Вера и Надя, моя мама.

Потом Прасковья заболела и муж нанял ей сиделку. А когда ей стало лучше – ушёл от неё вместе с этой сиделкой. Так моя бабушка осталась одна с четырьмя детьми.